Предыдущая серия «Трансформеров», «Месть падших» была разгромлена критикой, получила рекордно низкий балл на портале Rotten Tomatoes и собрала урожай из трех главных «Золотых малин». Самые стойкие поклонники первой части ограничились недоуменным фырканьем, остальные на весь оставшийся день слегли с мигренью. Конечно, если бы характер режиссера Майкла Бэя позволял набирать обороты постепенно, такого резкого разрыва со зрителем бы не возникло. Проблема в последовательности. Если первые «Трансформеры» были все-таки про потерю невинности, то вторые – фигурально говоря, сразу про изнасилование железной балкой. В этом смысле интересно наблюдать, как в третьей части Майкл Бэй пытается проделать работу над ошибками. Так, наверное, писатели, привыкшие выражаться потоком сознания, писали бы изложение. Сперва все, как полагается. Есть и сюжет, и даже предыстория – остроумная историко-фантастическая мистификация, согласно которой американцы летали на Луну, чтобы установить контакт с автоботами, а все заслуги (первый спутник Земли) и «заслуги» (авария в Чернобыле) отечественной космонавтики на самом деле принадлежат десептиконам. Успевают представить главных героев, успевают козырнуть фирменным милитаристским патриотизмом, успевают объяснить, куда девалась Меган Фокс – куда-куда, ну бросила она, наконец, этого идиота. Но вот, когда тяжелые обязательства выполнены, эпизодические Малкович и Макдорманд отыграли свои комические номера, и даже прозвучала песня «Дискомалярия», убийца-конструктор возвращается. Опять. Началось. Помогите! Что это было? Монтажное крошево, тяжелая артиллерия, двести децибел, без точек, без запятых, без смысла, без цели. Неоновая планета Кибертрон меланхолично приближается к земле. Километровая кишка поглощает небоскребы. Страшные железные насекомые, как будто нарисованные совсем для другого фильма, ползают по космическому кораблю. Кому рекомендовать такое кино, непонятно – что-то типа «Железного человека» превращается в нечто вроде «Тэтсуо – железного человека». Ностальгические сцены из 90-х – поцелуи на фоне взрывающихся грузовиков, парящие в небе десантники – выглядят в пространстве этой железобетонной махины симпатичными, но все же инородными элементами. Этот фильм, как и его главный герой, способны действовать только в моменты крайней агрессии. Поэтому они оба так устойчиво неприятны.