Атаман Тарас Бульба (Ступка) встречает вернувшихся после долгих странствий на родной хутор сыновей (Петренко и Вдовиченков), радуется, обнимает, а со старшим даже развязывает дружеский мордобой. На казацкой хмельной пирушке Тарас жалуется, что время тоскливое и воевать не с кем, и со скуки едет с сыновьями в Запорожскую Сечь. Там его встречает Юрий Беляев, Михаил Боярский и гроб убитого казака, которого хоронят вместе с живым убийцей. По наводке Тараса безымянный герой Беляева становится кошевым, и тогда Бульба предлагает ему «погулять на татарву». Гулять казаки идут в итоге на поляков, потому что те разорили их дома, захватили земли и убили тарасову жену (Роговцева). И вот идут хоробрые казаки громить неприятеля, распаленные воинственно-патриотическими речами атамана Бульбы, но, кажется, еще больше аналогичными речами закадрового Сергея Безрукова. В фильме Владимира Бортко, так любимого зрителями за «Собачье сердце» и «Идиота», очень запоминается сцена-реконструкция картины Репина – Тарас Бульба там диктует ответное письмо, предназначенное турецкому султану. Сначала пишут, мол, мы вольный народ, своей земли не отдадим и все такое, но потом в припадке патриотизма добавляют вещи совсем несусветные, подбирают слова совсем неприличные. История известная, и история эта, кажется, повторилась и с самим режиссером Бортко. Все начинается несколько сумбурно (замечательной артистке Роговцевой, например, дали чуть-чуть порыдать в кадре, а на десятой минуте ее уже привозят изрубленную), но терпимо. Терпимо, помним, мы смотрим новое русское кино, это когда вроде не безнадежно. Но где-то на пятой минуте пускается в ход этот пульсирующий монтаж в духе Гая Ричи, затем актер Ступка в особо драматичные (читай: патриотичные) моменты все чаще превращается в того похотливого старикана, которого он играл в муратовском «Два в одном», еще позже понимаешь, что на лице младшего сына, Игоря Петренко, так и не прочтешь ни любви к польской царевне, ни нелюбви к Отечеству, ни вообще хоть что-нибудь, наконец, уже ближе к финалу, выходит сын старший, Вдовиченков, и просит кошевого фильтровать базар, причем, действительно копируя своего героя из одной бандитской саги. Вообще, когда к фильму накапливается так много вопросов, они поневоле становятся риторическими. Зачем, например, Безруков и читает проникновенный закадровый текст про «Сечь-матушку», и переводит на русский дворцовые шашни вражин-поляков? При этом польская королевична, хоть и разговаривает безруковским голосом даже со своим возлюбленным, но на полном серьезе с диким акцентом зачем-то произносит слово «Отчизна». Почему перед смертью каждый казак, который до этого произнес хоть одну фразу, обязательно должен со штыком в животе прочесть душещипательный маленький монолог про землю русскую и веру православную, и, получив пятерку, комично свалиться замертво? Причем все герои здесь в последние 15 минут начинают судорожно умирать один за другим, и получается, что один за другим следуют и не блещущие разнообразием монологи. Наконец, с какого боку здесь вообще Михаил Боярский? Камера, из уважения к известному артисту, его периодически выхватывает из массовки, он ей в ответ: «Бить шинкарей!», а за плечами у него еще больше тысячи таких же разгневанных боярских. Правда в кадре происходит такая вакханалия, что эта тысяча больше похожа не на патриотов-казаков, а на неуправляемых фанатов проигравшего «Зенита». Вообще, конечно, «Тарас Бульба» просто создан для того, чтобы оттачивать на нем остроумие, если бы не одна серьезная вещь: весь этот агрессивный патриотизм, извините, общественно опасен, и история прошлого века это более чем наглядно доказала. Патриотизм этот искренний, но ресторанный, такой патриотизм какой-нибудь харчевни «Русские дрова»: с мордобоями, танцами на столах и криками «Слава Отчизне православной», которые у нас отлично гармонируют с криками «Бей жидов» (к евреям у Бортко, судя по всему, такое же отношение, как и у Балабанова). Да, действительно, русская душа – великая, мощная и искренняя. И с одинаковыми величием, мощью и искренностью она может восхвалять Отечество, а потом, опрокинув еще одну стопку, искренне послать его туда же, куда и турецкого султана.