Пуэрто-Рико, туристический городишко Сан-Хуан, конец 50-х, молодой и амбициозный журналист Пол Кэмп (Депп), наврав с три короба в резюме, устраивается работать в местную газетенку «Эль Стар». Газета дышит на ладан, главный редактор-либерал (Дженкинс), пытаясь наладить финансовое положение, превращает ее в дешевый буклет, в котором полоса рекламы уходит по цене прошлых идеалов. Вокруг абсолютная потерянность и алкоголизм. Пуэрто-Рико, оказывается метафизическим пространством, Америкой без Америки, где шляются заблудшие души последних ковбоев. На фоне этого обычные редакционные будни с интервью, попойками, составлением гороскопов, посиделками с фотографом (Рисполи), петушиными боями, воровством фильтров с завода Bacardi и спорами о Гитлере со спившимся корреспондентом рубрики "Религия и криминал" Мобергом (Рибизи). Тотальное небытие, в котором удается не замечать личностный кризис и завтракать омарами.

Написанный в 1959-м, а изданный только в 1999-м роман Хантера С. Томпсона "Ромовый дневник" – это, по большому счету, история о правильном дауншифтинге, про "можно я разденусь и напьюсь", о том, как пропасть, чтобы вернуться и заговорить во весь голос. Расстановка всех точек над i, переключение передачи и старт, кажется, известного уже даже младенцам путешествия в сердце Америки в поисках великой американской мечты.

Один из самых ожидаемых фильмов этой осени должен был завершить круг, высечь монолит, собрать воедино образ Томпсона. В этот фильм верили, но он весь вышел в едва слышный пшик. Вместо точки размазанная клякса, в которой однажды гениально сыгравший альтер-эго Томпсона Депп кажется пережившим свой яд кривлякой. Потому что все, что связано с Томпсоном, может быть каким угодно, но только не скучным, ведь правда скучной не бывает.

В свое время пивший и, судя по фильму "Уитнэйл и Я", действительно много, а потом бросивший, режиссер Брюс Робинсон, несмотря на то, что на время съемок вышел из завязки, снимает с трясущимися, будто с похмела, руками и двоением в глазах, путая босса-нову и подлинную страсть, гонзо и псевдо, превращает дневник психопата в альбом фотографий с отдыха в Египте. Неумение держать ритм, отсутствие нужных слов подменяются революционным пафосом и способностью удачно вставить красивую картинку. Променяв суть на форму, он умудряется даже главную линию, по которой и проходит граница между комфортом и свободой, где Экхарт за негодяя-девелопера, а Эмбер Херд за любящую и красивую, превратить в насущный вопрос российской интеллигенции, который только в "Жан-Жаке" и обсуждать.

Все это приводит к тому, что экранизация одной из самых нонконформистских книг 20-го века выходит буржуазным аттракционом для искушенных с примесью "Мальчишника в Вегасе 2", который досмотреть до конца заставят разве что контуженый герой Рибизи, добрая порция рома и целая вселенная разноцветных амфетаминов и транквилизаторов.