Два чудо-биолога Клайв (Эдриен Броуди) и Эльза (Сара Полли), талантливые, но не разборчивые в вопросах морали, после того, как дура-начальница прикрыла их эксперименты по поиску лекарства от всех болезней, украдкой синтезируют ДНК животного и человека. В результате подпольных научных опытов на свет появляется химерическое существо (Дельфин Шанеак) с жалом на кончике хвоста, но в целом безобидное, с феноменальной скоростью умственного и физиологического развития. Пока Эльза, путая материнский инстинкт с научными интересами, сюсюкается с маленьким чудищем, Клайв про себя думает, как бы от него побезболезненнее избавиться. Потом у чудища появляются половые признаки, что уже больше интересует Клайва, а Эльзу заставляет задуматься. Потом висящий все это время без дела кончик хвоста, как и положено, в третьем акте начнет жалить – думать уже будет поздно. Исходя из сюжета, новый фильм опоздавшего с появлением на свет на пару десятилетий, а потому и снимающего раз в шесть-семь лет Винченцо Натали вполне можно принять за ироничную творческую автобиографию. Пока его более удачливые коллеги послушно возятся с белковыми молекулами, он в третий (за пару десятилетий) раз выстреливает никому не нужным шедевром. Ввязавшийся в проект на критической стадии Гильермо дель Торо явно считал, что вкладывает деньги в своего нового младшего братика, но, скорее всего, умрет от зависти уже на моменте, где Броуди вальсирует со своим половозрелым творением. Все это кино и есть такая формально совершенная пляска смерти – пока все заворожены мастерством исполнения, на свет со скоростью развития главной героини выползают все внутренние чудовища. Как и в случае с лучшими фильмами Дэвида Кроненберга, одного из самых близких Натали режиссеров, «Химера», будучи триллером, почти не пытается внезапно напрыгнуть из-за темного угла (исключение – явно подрезанная продюсерами развязка). Весь ужас тут – в подтекстах, в, простите, иллюстрациях коллективного бессознательного. Конечно, вся эта кроненберговская физиологическая метафорика здесь внешне сильно облагорожена, да так, чтобы совсем нельзя было оторваться, но отвечая на самые дурацкие из вечных вопросов – что такое человек? мужчина? женщина? любовь? жизнь? – Натали подчас оказывается еще более категоричен. Видимо, потому он никогда и не уйдет со столь неприбыльной для него территории фантастического триллера, со времен «Чужого» единственном месте, где ницшеанские пророчества и проклятия еще звучат поистине страшно. Да и правда, где еще нагляднее выразить дикую, но справедливую мысль, что любовь – это два монстра, прячущих острые хвостики с жалом в ожидании удобного момента вспороть друг другу глотки.